Задачи:

• Выявить жанровое своеобразие поэмы;
• Проследить за особенностями стилистической реализации стихии революции;
• Определить роль образов – символов и художественных деталей;
• Показать полемический характер поэмы: контрастное изображение двух миров, мирового пожара, революционного переустройства жизни;
• Оценить провидческий характер поэмы, понять многозначительность финала
• Осознать мироощущение Блока через его вершинное произведение - поэму «Двенадцать».

Эпиграфы:

• «Невиданные перемены, неслыханные мятежи» (А.Блок)
• «Трудное надо преодолеть, а за ним будет ясный день»
• «Бессмертная как фольклор» (О.Мандельштам о поэме «Двенадцать»)
• «Эпиграф столетия» (современные исследователи тв-ва Блока)

Оборудование:

• Портрет А,Блока;
• Компьютер, мультимедийное оборудование.

Ход урока

1. Организационный момент: Запись темы « Поэма А.Блока «Двенадцать» (январь 1918г.)

2. Слово учителя.

Поэма Блока была написана в январе 1918г. Это было страшное время: позади 4 года войны, октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец, разгон Учредительного собрания, первого российского парламента.

Интеллигентами того круга, к которому принадлежал Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как гибель русской земли.

После Октября 1917 года Блок поначалу поверил в «очистительную силу революции». Груз противоречий эпохи он брал на себя и стремился воплотить их в стихах.

«Он ходил молодой, веселый, с сияющими газами, и прислушивался к «музыке революции», к тому шуму от падения старого мира, который непрерывно раздавался у него в ушах, по его собственному свидетельству», - вспоминала его тетка М.А.Бекетова.

Сознанием чрезвычайной ответственности художника перед человечеством, переживающим колоссальный всемирно – исторический сдвиг, проникнуты все выступления Блока в печати и перед различными аудиториями. Он был уверен, что на ситуацию можно положительно повлиять.

Именно в это время поэт пережил последний творческий взлет, создав в течение января 1918г. свои известные произведения: статью «Интеллигенция и революция», поэму «Двенадцать», стихотворение «Скифы».

- Какой видит Блок Россию в статье «Интеллигенция и революция?»

В статье он писал, что перед ним сейчас та Россия, « которую видели в устрашающих и пророческих снах наши великие писатели; тот Петербург, который видел Достоевский, та Россия, которую Гоголь назвал несущейся тройкой.»

«Невиданные перемены, неслыханные мятежи», - говорит Блок о времени 1917г.

(Обращение к эпиграфу 1) Эти словам стали пророческими, это мы сейчас точно знаем.

Поражало современников то, как мог певец Прекрасной Дамы создать строки о толстомордой Катьке? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать в страшные для нее дни слова: «Пальнем-ка пулей в святую Русь?» Эти вопросы были поставлены вскоре после первой публикации «Двенадцать» в газете «Знамя труда» в феврале 1918г. , а в мае поэма вышла отдельной книгой.

- Что после прочтения поэмы вам показалось интересным, что показалось непонятным, что насторожило?

- Что сам Блок пишет о «Двенадцать?»

Поэма Блока «Двенадцать» явилась итогом блоковского познания России, ее мятежной стихии, творческого потенциала. В центре внимания автора – вопросы духовного состояния мира.

Блок так хотел, чтобы «Двенадцать» прочли когда- нибудь не в его время.

Сегодня, спустя 91 год со дня написания поэмы, мы будем искать ответы на вопросы, поставленные современниками Блока и вами в тексте произведения.

Что же услышал Блок в музыке революции?

Как «Буря во всех мирах» нашла свое выражение в поэме?

Какой видится Россия

Как раскрывается проблема исторической судьбы России…

3. Анализ поэмы

-В каком литературном жанре написано произведение А.Блока? («Двенадцать» - поэма. (работа со словарем). Поэма – крупное стихотворное произведение с повествовательным сюжетом).

- Присутствует ли сюжет в поэме «Двенадцать»?

При чтении и анализе обратите внимание на жанровые особенности поэмы: сочетание лиро – эпического начала с повествовательно – драматическим сюжетом. Перед нами живые, движущиеся, озвученные картины реальности. Главы калейдоскопически сменяют друг друга, складываются в масштабную панораму.

- Чтение учителем 1 главы:

Вопросы:

1. Где развертывается действие поэмы? («На всем божьем свете» на фоне разбушевавшихся природных стихий. Шумы, ритмы, голоса объятой революционным вихрем России гениально воплотились Блоком в поэме.)
2. Как изображена разбушевавшаяся природная стихия? (Стихия снега уводит героев от уюта дома, от любви и страсти в мир иной – жестокий, холодный, требующий мужества.
3. Каков образ ветра?(Он всевидящее, всезнающее существо, таящее в своей хаотичности источники всеведения. Он завивает, ветер хлесткий, ветер веселый и золи рад, он гуляет, свищет, рвет, мнет. Возникают сопутствующие образы снега и вьюги. Это образы – символы не только разбушевавшейся стихии, но и грядущих перемен. Кажется, все смешалось, закрутилось в вихре. Кругом хаос и беспорядок, где идет схватка добра и зла, черного (старый мир) и белого (новый мир)
4. О чем свидетельствует контраст, заложенный в 1-х строках?
5. Как изображен старый мир? (Старушка, символизирующая обывательское сознание. Буржуй на перекрестке, оставшийся «с носом», в «воротник упрятал нос».Писатель – вития (красноречивый оратор), говорящий вполголоса «Предатели! Погибла Россия!». Товарищ поп, нынче невеселый, он изображен как посторонний человек Барыня в каракуле, со своими спутницами. Бродяга – «Эх, бедняга», - это авторское отношение, так воспринимает события рассказчик. Грубо и жестоко обращается ветер с людьми беспомощными, сентиментальными, плаксиво растерянными. Все герои у автора вызывают презрительную усмешку, лишь к бродяге у него теплое чувство. «Подходи – поцелуемся…» Это в честь праздника революции, как в первый день Пасхи. Далее, клич голодных: Хлеба! И вопрос: «Что впереди? (о перспективах революции). Но нет ответа. «Проходи». Никто ответа не знает, во всяком случае, улица. Кругом злоба, грустная, черная, святая. Оксюморонное смешение святости и злобы указывает на дисгармонию, утрату идеала. Святая злоба навевает ощущение собственной вины, которая не дает права осуждать черную злобу и которая воспринимается как возмездие, недаром звучит: «Товарищ! Гляди в оба!». Это ни что иное как мотив бдительности, предупреждения.

Вывод: «Буря во всех мирах» нашла в этой главе сгущенное выражение.

- Самостоятельная работа в группах.

Вопрос: Обсудите в группах 2, 3, 7, 11 главы. Каков образ нового мира, представленный в облике красноармейцев?

(Гуляет ветер, порхает снег

Идут двенадцать человек.

Двенадцать героев, непохожих на окружающих, призванных исполнять некое предназначение, шагают через городскую сутолоку, где нет ничего неслучайного. Каждая глава притчеобразна. Мир предстает в состоянии конца – начала. В нем присутствуют черты и приметы Апокалипсиса.

Это образ нового мира, появляющегося из бури и сливающегося с ней.Двенадцати красногвардейцам надлежит навести порядок в стране. Но этот образ крайне противоречив, многолик. С одной стороны, эти люди в рваных пальтишко готовы жизнь отдать за неясные пока цели революции, готовы исполнить свой долг. Они идут вперед державным шагом, полные решимости раздуть мировой пожар на «всем божьем свете».

С другой стороны, это буйная вольница, даже внешне они напоминают уголовников. Они неуправляемы, подвержены непредсказуемым чувствам и поступкам. «Эх, эх, позабавиться не грех!» (7 гл.). Они идут без имени святого, «ко всему готовы»: к грабежу, убийству, насилию). Люди не под крышей дома, они несут службу, сознательно или скорее бессознательно бросились в стихию снега, ветра, тьмы. Они проходят мимо всех, кто считал себя состоятельным в прежнем мире.

- Прочитайте 4-5 главы. Вопросы:

1. Находит ли в этих главах развитие сюжетная линия?
2. Помогают ли образы Катьки, Ваньки узнать еще что – нибудь о красногвардейцах?
3. Каков облик блоковской героини Катьки? (Образ Катьки наделен реалистическими деталями: «в кружевном белье ходила», «гетры серые носила», «шоколад Миньон жрала»).

- Прочитайте 6-7 главы. Вопросы:

1. Какое событии лежит в основе 6 гл.? (Убийство Катьки, как стихийный акт, – кульминация поэмы. Преступления нет, для убийц не существует нравственных норм, их поступки неуправляемы.
2. Как чувствует себя Петруха после убийства Катьки?

(Неловко, раскаивается, обращается к товарищам за помощью. Однако его раскаивание вызывает в товарищах сначала жалость, а потом злобу и ожесточение. Петруха, устыженный товарищами, ощущает неуместность своих страданий. Он действует, чтобы заглушить угрызения совести. «Он пять повеселел». Блок точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь – полное обесценивание человеческой жизни, которое не охраняет больше никакой закон: никому даже в голову не приходит, что за убийство Катьки кому-то придется отвечать. Нравственные понятия обесценились, недаром после гибели Катьки начинается разгул, теперь все дозволено: « Запирайте етажи, нынче будут грабежи»).

- Прочитайте 8 главу. Вопрос: Какие ритмы преобладают? (Народно-песенные. Продолжается бесчинство, разгул. В один ряд поставлены « скука скучная, смертная»и желание провести «времячко», а затем – «Уж я семячки полущу, полущу! Уж я ножичком полосну…». Вот так воспринимает революционные события человек улицы, ощутивший безграничность свободы, и в то же время чувствующий враждебность окружающего, но уже побежденного мира).

- Прочитайте 9 главу. Вопрос: Что породила свобода, данная революцией? (От ощущения свершившегося справедливого переворота идет настроение бесшабашности, упоение свободой, характерное для городской голытьбы. Свобода, данная революцией, породила еще более страшный мир. Теперь людей, слившихся в кроваво-красном вихре, трудно остановить, если вообще возможно, потому что они мстят за свое прошлое всем подряд. Вот где четко прослеживается их крепкая связь со «старым миром», «пес безродный стоит… поджавши хвост»).

- Перечитайте 10 главу. Вопросы:

1. Как реагирует природа на происходящее? Найдите образы-символы?
2. Какой предстает Россия?

(В первых 4-х строках проявляется усиление стихии, но не она слепит. идущие двенадцать не видят вперед дальше четырех шагов. Не в состоянии удержать от темных и страшных проявлений и вера в Бога. Она тоже потеряна. Но убийство не только из-за любви, в нем проявилась и социальная стихия: разгул, разбой, бунт «голытьбы». Они не просто бунтуют, они пришли к власти. И тут возникает вопрос, как мог Блок благословить этот разбой и разгул? Многое в позиции Блока может прояснить то, что поэт, будучи всегда далеким от политики, был воспитан на традициях русской интеллигентской культуры 20 века с присущими ей идеями «народопоклонства» и ощущением вины перед народом. Поэтому разгул народной стихии, который приобретал такие уродливые черты, поэт воспринимал как возмездие. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности- такой предстает Россия в поэме. Но Блоку видится не только возмездие, но и погружение в ад, преисподнюю, но в этом же ее очищение. Россия должна миновать это страшное, погрузившись на самое дно, вознестись к небу).

- Прочитайте 11 главу. Вопрос: Кто герой поэмы? (Герой поэмы Блока, обозначенный сокральным числом, - это «рабочий народ», люди, которых поднял с самых низов вихрь истории. Их ведет вперед «черная злоба»- «святая злоба» к «страшному» миру. Они идут уверенны, ничем и никем не сбиваемым шагом. Они слились с кровавым вихрем революции, «ко всему готовы, ничего не жаль»).

- Перечитайте 12 главу. Вопрос:

1. Мотивировано ли появление Христа в финальной строке? (Появление Христа в финальной строке никак не мотивировано предшествующим текстом. Но это единственный, но решающий знак присутствия автора. Это блоковская оценка всего происходящего. С одной стороны, - это социальное возмездие за несвободу низов. С другой стороны, - это правда духовного освобождения от унизительной власти низменно- телесного, то есть возврат к потерянной нравственности.
2. Познакомьтесь и оцените высказывания об образе Христа в поэме «Двенадцать» (Приложение 1)

4. Итог урока:

- Обсуждение вопросов:

• Что же услышал Блок в музыке революции?
• Как «Буря во всех мирах» нашла свое выражение в поэме?
• Какой видится Россия
• Как раскрывается проблема исторической судьбы России…

Выводы по поэме:

Всю тяжесть исторического возмездия двенадцать берут на себя. «Они» персонажи поэмы, остаются грешниками на продуваемой ветрами земле, «он»- над ними и независим от них, над вьюгой, хаосом, над историей. Мороз, ночь, разрозненные крики, выстрелы, огни – создают картину хаоса, некоего вселенского апокалипсиса, а образ Христа, который находится над «бушующим миром» «невидим», «невредим», «россыпью жемчужной» впереди несет начало светлое, гармоничное. Идеальный образ Христа подчеркивает сопровождающий Христа белый цвет («белый венчик из роз», снег, жемчуг). Но в то же время финал поэмы содержит дерзкую, богохульную рифму в гармоничном сочетании: «роз- Христос», появляется сниженное «пес», отрицающее идеализированное представление о том, что впереди, что ждет всех после событий, перевернувших все. Но двенадцать не идут за Христом, а преследуют Христа: «Все равно тебя добуду/ Лучше сдайся мне живым/ трах-тах-тах (это выстрелы в него, что тоже символично). И, беря в руки кровавый флаг, Христос возлагает на себя грихи революции и выводит заблудших из мрака и кровопролития, но он все же выше их. Он идет не по земле, а «нежной поступью надвьюжной», но впереди (а может быть и душах, в бытовых оговорах «Господи, благослови), увлекая за собой грешных.

Именно в образе Христа Блок воплотил и свое ожидание революции, и свою веру в ее очистительную силу, и свое разочарование в ней, и обретение новой веры – веры в нравственное перерождение людей.

Блок писал: «Когда я кончил, сам удивился: почему Христос? Но чем больше я вглядывался, тем яснее видел Христа. И тогда же я записал у себя: «К сожалению, Христос». Что Христос идет перед ними – несомненно. Дело не в том, достойны ли они его, а страшно то, что опять он с ними и другого пока нет, а надо другого?

Блоку так увиделось. Он продолжает: «Я только-только констатировал факт: если вглядеться в столбы метели на этом пути, то увидишь «Иисуса Христа» (дневниковая запись от 25 февраля 1918г.)

Да, многое в поэме ошеломляюще неожиданно. Мерцающий смысл поэмы не подчиняется законам логики. Читатель испытывает резкое смешение чувств. Лексика поэмы отличается злободневностью: политический и блатной жаргон, смешение высокого и низкого. В поэме звучат интонации марша, частушки, революционной и народной песни, лозунговых призывов. И все это настолько органично смешалось в единое целое, что Блок в день завершения поэмы, 29 января 1918г., дерзнул пометить в своей записной книжке: «Сегодня я – гений».

Главной внутренней темой поэмы является вопрос о вере, совести, шаткости убеждений, русской бесшабашной склонности к греху и покаянию.

В поэме «Двенадцать» Блок заострил вопрос о духовной сущности вершителей новой истории 20 века. В центре поэмы – состояние душ. Финал поэмы подчеркивает, что вопрос о вере, объективном присутствии Бога в русской истории 20 века для автора – главный.

Вопрос: Как вы понимаете высказывание В.М.Журмунского?

Вот так высоко оценил смысловой итог поэмы один из лучших знатоков блоковского творчества В.М.Журмунский: « Погрузившись в родную ему стихию народного восстания, Блок подслушал ее песни, подсмотрел ее образы…- но не раскрыл… трагических противоречий и не дал никакого решения, не наметил никакого выхода: в этом его правдивость перед собой и своими современниками».

- Обращение к эпиграфу: « Бессмертная как фольклор». (О.Мандельштам)

Вопрос: Согласны ли вы с оценкой поэмы О.Мандельштамом?

Настоящий художник не уходит из жизни бесследно. « Мы умираем, а искусство остается,- заметил Блок на торжественном собрании, посвященном Пушкину.

Блока нет, но его богатейшее наследство с нами. Его стихи во многом трагичны, потому что трагичным было и его время. Однако, Блок утверждал, что не угрюмость суть его творчества, она в служении будущему.

В своем последнем стихотворении «Пушкинскому дому» (февраль 1921 г.) поэт снова напоминает нам об этом:

Пропуская дней гнетущих
Кратковременный обман,
Прозревали дней грядущих
Сине- розовый туман.

«Если вы любите мои стихи, преодолейте их яд, прочтите в них о будущем,»- с этими пожеланием Блок обращается к нам, своим читателям.

«Трудное надо преодолеть, а за ним будет ясный день» (А.Блок)

5. Домашнее задание : Проанализируйте финальную главу поэмы и ответьте на вопрос: «Как решается тема исторического пути России в поэме Блока. «Двенадцать».

«Двенадцать» (1918 год) — непосредственный отклик Блока на Октябрьскую революцию. Завершив поэму, автор написал в своем дневнике: «Сегодня я гений».

Это произведение резко отличается по стилю, по языку от его предыдущих произведений. «Двенадцать» — метафизическая поэма. В соответствии со своим восприятием революции как неудержимой стихии поэт нейтральным символическим образом «Двенадцати» делает метель: «Ветер, ветер | На всем Божьем свете». На улицах Петербурга "пылит пурга". Метельное начало пронизывает и существование людей (лихач «несется вскачь», на лихаче «Ванька с Катькою летит» и т.д.). Стихийная безудержность замыслов видна в обещаниях двенадцати носителей новой идеи: «Мы на горе всем буржуям | Мировой пожар раздуем».

Стихия страстей бушует и в человеке, разгораясь неудержимо. Тема революции возникает в поэме с появлением отряда гвардейцев. В их поступи слышна музыка рождающегося мира. Собирательный образ двенадцати достаточно противоречив. С одной стороны, это бывшие бродяги в примятых картузах и званых пальтишечках, «голытьба», хозяева улиц, которым "ничего не жаль". С другой стороны, это дозор, устанавливающий порядок, идущий «державным шагом». Позади, в прошлом, остается голодный пес старого мира: в будущем — рай на земле, образ которого теперь понимается по-новому.

Высшее выражение метельной стихии в человеческом сознании — "свобода без креста" двенадцати дозорных. Она понимается как беспредельная свобода, разрешение нарушать евангельские заповеди, убивать, блудить, приводящая к ощущению полной безнаказанности. Революционеры готовы проливать кровь, будь то кровь неверной возлюбленной или буржуя.

Особенность композиции поэмы «Двенадцать» — наличие двух планов изображения: план символический ("Ветер, ветер — на всем белом свете!"), конкретно-предметный (патруль гвардейцев из 12 человек идет по ночному городу). В поэме наблюдается перебивка этих планов.

Тема напрасной крови в период революционных бурь раскрыта через любовную интригу. Катька — предательница, но она не просто изменила Петрухе, она гуляла и с офицером, и с «юнкерьем», а теперь гуляет с Ванькой, который стал «буржуем». Конфликт любовный перерастает в конфликт социальный. Убийство Катьки двенадцатью воспринимается как возмездие предателю Ваньке, как акт революционной воли.

Блок верил в близость христианских и революционных идеалов. Преображение мира Исусом (орфография А. Блока) Христом и революционные катаклизмы казались ему родственными. Однако апостолы новой революционной веры — двенадцать дозорных — безбожники, грешники: "...И идут без имени святого"…

В финале поэмы появляется Исус Христос во главе красногвардейцев, далеких от Бога. Исус, шествующий перед безбожниками, — это не только олицетворение веры Блока в святость революции, оправдание злобы народа, но и воплощение идеи искупления Христом человеческого греха, в том числе и греха убийства. И надежда поэта на то, что переступившие через кровь придут к идеалам любви.

Поэт верил в свободу, равенство, братство, которые, по его мнению, принесет революция. Исус не с бойцами, а впереди них — он воплощает высшую сущность революции, которая пока еще недоступна членам революционного отряда. Их число — двенадцать — совпадает с числом апостолов, учеников Христа, несших людям новую веру.

Старый мир в поэме представлен в образе голодного пса, бредущего за дозорными. В изображении старого мира Блок использует элементы сатиры, за счет которой образы приобретают обобщающее значение; барынька в каракуле; длинноволосый писатель, певший под дудку властей. Новый мир надвигается, двенадцать упорно идут вперед, преодолевая метель. Те же, кто относится к старому миру, неустойчивы: один скользит, другой не держится на ногах. Ветер уносит плакат «Вся власть Учредительному Собранию». Стихия революции сносит прочь все, что отжило.

Революционная Россия в поэме — это расколотый надвое мир, изображенный с помощью двух красок — черной и белой. Поэт надеялся на преображение России черной в Россию белую путем революционного очищения. Символика цвета выражает противостояние между злобой старого мира и белым, Христовым, его состоянием. Присутствует в поэме и еще один цвет — кроваво-красный — цвет крови, цвет преступления. Это цвет флага, который «в очи бьется» простреленной головы Катьки. Блок не видел в 1918 году торжества святых идеалов, которые несет революция, но он понимал, что от черного прошлого переход к олицетворяемому Христом светлому будущему не может быть безболезненным, поэтому настоящее в его поэме представлено в смешении всех трех красок.

Ритмика поэмы «Двенадцать» нетрадиционна и не характерна для поэзии Блока. В пределах одной стопы соединяются разные размеры (например, хорей с анапестом). В текст введены ритмы частушки, романса, плясовой, марша, молитвы, раешника. Стиль тоже неоднороден, лексическая полифония достигается за счет смешения политических понятий, жаргона, балагурства в балаганном духе. Есть и непривычные для произведений утонченного Блока босяцкие и даже уголовные интонации, которые объясняются господством анархии, разумом страстей пролетариата. Гигантское "смещение целого" привело к смещению всех сторон жизни, которое выражено при помощи стилистической и ритмической неоднородности поэмы.

В поэме «Двенадцать» Блок хотел добиться правдивого изображения послереволюционного времени со всеми его контрастами, сумятицей, неразберихой. В 12-й главе смешение интонаций достигает своего апогея: здесь присутствуют отголоски всех звучавших в поэме ритмов, обобщенных литературным, книжным по стилю финалом. Дыхание «Двенадцати» как бы вбирает в себя весь мир, и из кажущейся хаотичности складывается живая картина эпохи.

Первая строка главы настораживает: «. .Вдаль идут державным шагом...» По поэме нам известно, из кого состоит отряд двенадцати красногвардейцев Им «на спину б надо бубновый туз!», то есть это бандиты. Однако они «идут державным шагом». Фраза сближает державу, государство с преступниками. Но возможно, автор хотел выразить ту мысль, что для создания нового мирового государства необходима власть, сила, державность, способные защитить и укрепить уже завоеванное.

Следующая строка одна из самых спорных в произведении: «Кто еще там? Выходи!» Кого же боятся «двенадцать», кто тот безымянный, который машет красным флагом, кто «ходит беглым шагом, хоронясь за все дома»? Можно ли согласиться с мыслью, что это присутствие Исуса Христа интуитивно чувствуют красногвардейцы, с тревогой бросая в черноту ночи безответные вопросы: «Эй, откликнись, кто идет?..» В ответ им «только выога долгим смехом заливается в снегах». Наверное, если и воспринимать образ Христа как враждебный, то в этическом смысле. Да, он, действительно, представляет угрозу воскресения таких свергнутых новой моралью понятий, как грех, совесть, раскаяние. И в этом отношении звучащее постоянным рефреном «Революцьонный держите шаг!» выглядит как заклинание. Эпитетом «незримый» по отношению к образу врага подчеркивается, что он не принадлежит к миру материальному. В поэме не показано, с кем надо воевать красногвардейцам, не с буржуем же, что «в воротник укутал нос», и не с паршивым псом:

Отвяжись ты, шелудивый,

Я штыком пощекочу!

Старый мир, как пес паршивый,

Провались-поколочу!

Явно, что перечисленные образы не рождают у героев страха. А опасностью в этом контексте становится Тот, Кто тревожит души героев Своими заповедями. Сорвавшееся с губ одного из «двенадцати» «Спасе» заставляет «товарищей» буквально вздрогнуть: «Петька! Эй, не завирайся!» И опять как заградительный заговор звучит: «Шаг держи революцьонный!» Герои испытывают страх перед Тем, Чей пристальный взгляд они на себе постоянно ощущают, Кого боятся увидеть за каждым сугробом: «Кто в сугробе - выходи!..» Исус сошел на землю, чтобы спасти ее от «двенадцати», попытаться разбудить тех, кто пребывает в духовной спячке, предупредить от растоптания Святую Веру и Святую Русь. Он враг красногвардейцев, и это его они так боятся на протяжении всего действия поэмы, выкрикивая для поддержания собственного духа:

-Кто там ходит беглым шагом?..

-Кто там машет красным флагом?..

-Кто еще там?

Выходи?..

Именно от страха палят герои из своих винтовок в Святую Русь, а финале поэмы - и в самого Господа:

Трах-тах-тах!

Трах-тах-тах...

Но тогда возникает вопрос, почему Исус идет «впереди - с кровавым флагом», символом революции? Правда, об этом хорошо сказал М. Волошин: «Красный флаг в руках у Христа? В этом нет никакой кощунственной двусмыслицы. Кровавый флаг-это новый крест Христа, символ его теперешних распятий».

Фигуру Христа трактовали как символ революционера, символ будущего, языческого Христа, старообрядческого «сжигающего» (имя «Исус», а не «Иисус» было именно у раскольников), как сверхчеловека, как воплощение Вечной Женственности, как Христоса-художника... И до сих пор, как и в начале века, одни желают видеть во главе не Христа, а Ленина, а чувства верующих оскорбляет явление Христа «под кровавым флагом» впереди всех тех, кто олицетворяет безбожную революцию. Поэт и сам точно не может объяснить роль Исуса: «Что Христос идет перед ними - несомненно... страшно то, что опять Он с ними... а надо Другого...». Возникает ощущение, что Блок действительно вслушивался в «музыку революции», пытаясь в этом гуле услышать откровение, записать голос, а осознание смысла услышанного должно было прийти позже. В его дневниках нет записей, предваряющих создание поэмы, а есть только сделанные уже после ее написания попытки осмыслить, объяснить возникновение образа Христа.

Что значит слово «впереди» - во главе отряда или вдали от него, на расстоянии? Может быть, такая неоднозначность толкования возникла, так как Блок сам не знал ответа? Он слепо отдался стихии вдохновения, стихии времени и спрашивал себя: «Почему - Он? Не знаю... Пригляжусь - и вижу, что Он...». Это «пригляжусь» соответствует тому, что вьюга, что «Не видать совсем друг друга / За четыре за шага!». Поэтому Он кажется автору то «маленьким, согнувшимся», а то вдруг- через несколько слов в дневнике- уже «огромным.,.».»Трагедия художника» состояла в невозможности найти адекватный образ для выражения обуревавших его мыслей и чувств. Знаменательна и антитеза: «Позади- голодный пес <...> Впереди - Исус Христос». Рифма подчеркнута синтаксическим параллелизмом, который выделяет извечное противопоставление Сатаны и Бога.

Как всякое истинно великое произведение искусства, поэма «Двенадцать» всегда будет интерпретироваться по-разному, открывать нам все новые и новые свои грани. Это обусловлено и тем, что через конкретные образы и приметы времени автор коснулся широчайших философско-исторических и морально-этических проблем, освещенных заревом революции. И финал поэмы с венчающим ее образом Исуса Христа оставляет у нас надежду на спасение, на присутствие того чуда, которое позволяет жить дальше, несмотря на все трагедии времени.

Художественный и концептуально-смысловой мир поэмы «Двенадцать», написанной А.Блоком в начале 1918 года, неизмеримо велик, что и позволило ряду исследователей творчества поэта воспринимать это произведение:

• Итоговым для всего его литературного пути
• Воплощением символистского миропонимания автора
• Текстом с множественными контекстуальными отношениями

Меж тем, для анализа данной конкретной блоковской произведения в рамках привычного метода литературоведения для начала рассмотрим ее основные теоретические позиции по сюжету, теме, жанру, образам и символике.

История создания «Двенадцать» и мировосприятие поэта

Это художественное произведение писалось Блоком единовременно с известной статьей . Из-за этого иногда может возникать упрощение или даже иллюзия, что «Двенадцать» создавалась как поэтическая иллюстрация основных идей поэта, провозглашенных им в своей публицистике. Разумеется, существует некая смысловая «перекличка» между этими двумя работами, но саму поэму нельзя трактовать лишь в таком «оформительском» плане. Напомним, что и публицистическое творчество поэта было особенным, Блок оперировал в нем словом не в его понятийном или терминологическом качестве, а как художественным сцеплением разных смыслов. Поэтому и в поэзии, и в публицистике для него характерно использование ассоциативного и метафорического принципа.

Общеизвестно, что поэт принял произошедшую в России революцию – и Февраль, и Октябрь 1917 года для Блока стали событиями как важными, так и желанными. Этому объяснение находится в его особом миропоэтическом и даже историософском концепте понимания истории, в котором существенные позиции занимали две категории – стихия и музыка.

Понятия «стихии» и «музыки» у Блока

В понятие «стихии» поэт вкладывал целый комплекс категорий и состояний – природных и космогонических, социальных и психоэмоциональных, духовных и исторических. Сама эта категория появилась у него в лирике задолго до революционных событий. Уже в 1910 годах поэт пытается разделить и структурировать ее по принципам этики. Так у Блока возникает следующая важнейшая для его творчества категория – музыки. Это понятие у поэта также многозначно и объемно. Под ее целью Блок понимает организацию и гармонизация всей истории и мироздания. Разумеется, категория «музыки» вводилась поэтом не в ее искусствоведческом значении, а в смысле

«..мистической первоосновы» мира, «первостихии» всей истории (Ф.Степун).

Поэтому в миросозерцании поэта случившаяся в России революция была воспринята как зарождение «новой музыки», слушать которую Блок и призывал. То есть «музыка революции» в поэме «Двенадцать» — это не просто прямые звуки городского шума с выстрелами, криками, песнями, а почти мистическое звучание ветра («мирового циклона», ветра с «запахом апельсиновых рощ» и т.д.). А стихия революционных масс – это восстановление закона нравственности в обществе, поэтому она может быть оправдана (и оправдывается поэтом). Когда стихия революция «чревата» музыкой, то все разрушения являются творческим актом, который ведет к дальнейшему одухотворению жизни. Эти умозаключения из статьи Блока позволяют понять, как именно воспринимал поэт саму революцию – для него она была балансом этих двух категорий – музыки и стихии.

Анализ поэмы «Двенадцать» — тема, образы, жанр и символы

Образ времени-пространства

Город в поэме у Блока одновременно подается как весь «божий свет», то есть не имеет топографической конкретики. Его:

• «Урбанистические признаки» — это здания (упоминание о них появляется в тексте лишь дважды)
• Социальные признаки – это маркеры кабаков, погребов

В пространстве поэмы «господствует» и природная стихия – это сугробы, лед, ветер — задачей которой становится уничтожение контуров созданного человеком, т.е. города. Блок привносит в текст таким образом и космогоническое звучание, которое «дополняется» также и цветовой символикой. Черным и белым у поэта обозначены не конкретные объекты, а именно явления космологические:

• Время – «черный вечер»
• Осадки – «белый снег»
• Мифообраз – «в белом венчике»

Функция светообразов здесь – обозначить свет и тень самого мироздания.

Для красного же света Блок оставляет «маркировку» энергии случившего взрыва.

Время в «Двенадцати» не имеет привычной линейности от прошлого к грядущему. Здесь они не отделяются друг от друга, а соединены в настоящем, которое пульсирует от их взаимодействия.

Время соединено в поэме также посредством красноармейцев.

Образы красноармейцев

По логике эти персонажи должны выражать собой грядущее, но у Блока они остаются «носителями старого мира»:

«В зубах — цигарка, примят картуз, / На спину б надо бубновый туз!»

В задачи персонажей входит «мировой пожар», уничтожение «незримого врага» и т.д. То есть они являются для Блока не «новым человеком», а скорее – «ветхим». В попутчиках у красноармейцев обнаруживается «паршивый пес», которого считают:

• Образом «старого мира»
• Образом теневой стороны всего мироздания (пес – как символ дьявола)

Жанр «Двенадцати»

Блок определяет жанр «Двенадцати» как поэму. Но произведение не выдержано в нем как лиро-эпический текст. Скорее, здесь очевидно соединение разножанровых фрагментов, переходы меж которыми также не обусловлены конкретными задачами эстетики. Основной характеристикой по жанровому решению можно назвать разноречие, посредством которого и организован весь строй поэмы:

• Лирическое отступление – речевая характеристика лирического героя
• Повествование – речь рассказчика
• Диалог, частушка, романс, солдатская песнь – речь персонажей

Подытожим, такая жанровая разнородность требовалась Блоку для передачи того самого стихийного состояния, неупорядоченности мироздания и предчувствия его революционного обновления.

Композиция поэмы

Но творческие возможности стихии, ее потенциал «уравновеситься» музыкой Блок представляет в «Двенадцати» в их композиционном решении. Цельность поэме, такой разнородной по жанрам, придает ритм марша. Его преобладание над иными текстовыми интонациями ощущается как общая доминанта. Маршевая ритмика подается не отдельным субъектом, а всеми участниками произведения – от рассказчика и красноармейцев до лирического героя. Можно сказать, что так Блок «озвучил» саму стихию, показав ее потенциал самоорганизации в творческом акте.

Сюжет поэмы

Сюжетное построение в данном произведении очень простое, хотя его «очертания», по мысли М.Волошина, «несколько затуманены». Этот критик и современник Блока считал, что фабульная конструкция всей поэмы не является ее сущностью. Главным в ней он определял «волны ее лирических настроений», проходящих по душам 12-ти ее основных персонажей.

Меж тем, исследователи произведения определяют сюжет поэмы как историю героя Петрухи.

Поэт в нем реализует свое понимание сущности человека, который на своем пути:

• пребывает в стадии стихийного (вначале он просто «ветхий человек»)
• может откликнуться на вызов мира (духовный конфликт)
• внять ритмической гармонии мироздания (преобразиться)

Эти стадии и проходит красноармеец, совершая обход ночного города.

1. Петруха может ощущать этот мир лишь телесно. Его отношение к Катьке неодухотворено ничем. Его восприятие мира эгоцентрично. Получив обиду, он озадачен местью. Это действия «ветхого человека»
2. Свершается преступление, убита женщина, к которой Петруха испытывал чувства. Обидчик же жив. Разрушительный порыв становится преступлением против самого героя, т.е. саморазрушением
3. Раскаянием, пришедшим вслед убийству, Петруха «перерождается» — этот процесс у Блока подан как однозначно созидающий. Более того, поэт даже выделяет этого персонажа из общей группы красноармейцев – Петруха «сбился» с ритма, потерял «лицо» как убийца, а затем, вняв общей «музыкальности», становится частью общего «мы».
4. Злоба уходит со словами прощения-«молитвы»: «упокой…»

Образ Христа в поэме «Двенадцать»

Вам понравилось? Не скрывайте от мира свою радость - поделитесь

Осознавая себя в контексте эпохи, Блок выстраивал свою версию отношений личности и истории, которая нашла выражение в незавершенной поэме “Возмездие”. Поэма была задумана в 1910 г., но работу над ней поэт продолжил до 1921 г. Традиционную тему человека и среды Блок переосмыслил в соответствии с исторической ситуацией XX в. В предисловии к поэме он писал о том, что мировая история засасывает человека в свою воронку, в результате личность либо перестает существовать, либо “неузнаваемая, обезображенная, искалеченная” становится “вялой дряблой плотью и тлеющей душонкой”; однако каждое последующее поколение крепнет, потомки начинают воздействовать на среду. Таким образом, испытавший на себе возмездие эпохи род со временем творит собственное возмездие над эпохой. В поэме показана цепь преображений рода (“угль превращается в алмаз”) - от индивидуалиста байронического типа до потомка, с песней матери обретающего идеалы самопожертвования, готовности идти на штыки, на эшафот ради свободы.

Личность включена в ход истории России, а Россия судьбоносна для мировой истории. Увидевший в России исключительное, мессианское начало, Блок во многом разделил свои взгляды со “скифами” - писателями, философами, объединившимися вокруг сборников “Скифы”: А. Белым, С. Есениным, М. Пришвиным, Н. Клюевым, А. Ремизовым и др. Идеологом скифства был литературный критик, исследователь общественной мысли Р.В. Иванов (Иванов-Разумник). Скифство - это почвенничество, но с явным революционным уклоном, с неприятием буржуазного благополучия, с восприятием революции как социального и духовного преображения, с повышенным интересом к стихийным началам в мировом процессе. Блок, принявший революцию как духовное преображение страны и мира, стремился к сохранению в ней скифских идеалов. В миссии русских, как он полагал, “последних арийцев”, была гарантия жизнеспособности Запада, его защиты от Востока.

Скифские взгляды нашли свое развитие в произведениях Блока 1918 г. - в поэме с явным преобладанием эпического начала “Двенадцать” и в стихотворении “Скифы”.

В его восприятии революции соединились идея народного возмездия и идея Божьего прощения этого возмездия. Еще в статье “Народ и интеллигенция” Блок писал о любви к больной, страдающей России: “К этой любви нас ведет теперь сам Бог. Без болезней и страданий, которые в таком множестве накопились внутри ее и которых виною мы сами, не почувствовал бы никто из нас к ней сострадания”. Мотивы возмездия, а также болезней России, которые интеллигенту необходимо принять и понять, выразились в образах двенадцати безбожников-революционеров, олицетворявших собой острожную, разбойную, стихийную Россию.

Содержание “Двенадцати” не имеет политического характера. Поэма не выражала политическую программу ни эсеров, ни большевиков. “Поэтому те, - писал Блок в “Записке о “Двенадцати””, - кто видят в “Двенадцати” политические стихи, или очень слепы к искусству, или сидят по уши в политической грязи, или одержимы большой злобой, - будь они враги или друзья моей поэмы”.

Смысл поэмы метафизический. Незадолго до Октября Блок определил происходящее в России по-скифски - как “вихрь атомов космической революции”. Ho в “Двенадцати”, уже после Октября, оправдывающий революцию Блок написал и об угрожающей силе стихии. Еще летом веривший в мудрость и спокойствие революционного народа, Блок в поэме рассказал и о катаклизмах, разразившихся “на всем Божьем свете”, и о стихиях мятежных страстей, о людях, для которых абсолютом свободы являлась воля для себя.

Стихия - символический и сквозной мотив поэмы. Она олицетворяет вселенские потрясения: двенадцать апостолов революционной идеи обещают раздуть “мировой пожар”, разыгрывается вьюга, “снег воронкой занялся”, в переулочках “пылит пурга”. Причем изображена святочная вьюга, за которой традиционно закреплена мифология бесовских бесчинств. Разрастается и стихия личных страстей. Городское бытие также обретает характер стихийности: лихач “несется вскач”, он “летит, вопит, орет”, на лихаче “Ванька с Катькою летит” и т.д.

Свобода нарушать Христовы заповеди, убивать и блудить (“Свобода, свобода, / Эх, эх, без креста! / Тра-та-та!”, “Свобода, свобода, / Эх, эх, без креста! / Катька с Ванькой занята”), трансформируется в стихию вседозволенности, глобальных разрушений: “Пальнем-ка пулей в Святую Русь - / В кондовую, / В избяную, / В толстозадую!” В крови двенадцати дозорных - “мировой пожар”, безбожник готов пролить кровь, будь то изменившая Катька или буржуй: “Ты лети, буржуй, воробышком! / Выпью кровушку / За зазнобушку / Чернобровушку”.

Страсти “голытьбы” выражены в босяцких интонациях вроде “эх ты, горе-горькое, / Сладкое житье! / Рваное пальтишко, / Австрийское ружье!”, в уголовных - “отмыкайте етажи, / Нынче будут грабежи!”

Любовная интрига играет ключевую роль в раскрытии темы напрасной крови, насилия как черты исторических возмездий. Катька - гулящая, на ее теле - следы жестокой ревности: “У тебя на шее, Катя, / Шрам не зажил от ножа. / У тебя под грудью, Катя, / Ta царапина свежа”. Она гуляла с офицером, с “юнкерьем”, а теперь гуляет с “солдатьем” - с Ванькой, которого дозорные бранят за измену: он был одним из них, а стал солдатом, “буржуем”, богатым. Мотивы предательства и богатства увязаны между собой и в линии Катьки: она не только изменила, у нее “керенки есть в чулке”. Конфликт интимный перерастает в конфликт социальный. Дозорные воспринимают любовное вероломство Ваньки, его гулянье “с девочкой чужой” как зло, направленное не только против Петрухи, но и против них: “Мою, попробуй, поцелуй!” Убийство Катьки - кульминационное событие в любовной линии поэмы - рассматривается ими как правое дело.

Петруха - убийца “бедный”, у него от переживаний “не видать совсем лица”. Ho его не мучают чувство вины, жалость к Катьке, ему жаль свою любовь к ней, “ночек черных, хмельных”, проведенных с “этой девкой”. Потому Петруха легко соглашается с доводами товарищей: не то время, чтоб жалеть о “дуре”, “холере” Катьке, впереди “потяжеле будет бремя”. Так злодейство оправдывается еще большим грядущим злодейством. После того как убийца Петька упоминает Спаса, следует саркастическое замечание его товарищей: “От чего тебя упас / Золотой иконостас?”

Однако октябрьские события 1917 г. не воспринимались Блоком только как воплощение вихрей, стихий. Параллельно с анархическими, разрушительными настроениями в “Двенадцати” развивается мотив воплощенной в образе Христа вселенской целесообразности, разумности, упорядоченности, не понятого новыми апостолами высшего смысла. Еще 27 июля 1918 г. Блок отметил в дневнике: “В народе говорят, что все происходящее - от падения религии...” Если в 1904-1905 гг. поэт, увлеченный борьбой со старым миром, желая “бытьжестче”, “много ненавидеть”, уверял, что не пойдет “врачеваться к Христу”, никогда не примет Его, то в поэму “Двенадцать” он ввел образ Христа.

К Небу обращаются и созерцатели в революции, и ее двенадцать бойцов. Старушка не понимает, в чем практический смысл плаката “Вся власть Учредительному собранию!”, она не принимает и большевиков (“Ох, большевики загонят в фоб!”), но она верит в Богородицу (“Ох, Матушка-Заступница!”). Бойцы же проходят путь от свободы “без креста” к свободе с Христом, и эта метаморфоза происходит помимо их воли, без их веры в Христа, т.е. фатально, как проявление высшего, метафизического порядка.

Одиннадцатая глава начинается с констатации факта безбожия дозорных: “...И идут без имени святого / Все двенадцать - вдаль. / Ко всему готовы, / Ничего не жаль...” Кульминация всего сюжета содержится в двенадцатой главе: бойцы, не предполагая, что за домами появляется Христос, не ведая, что творят, стреляют в Него: “Эй, товарищ, будет худо, / Выходи, стрелять начнем”, и дальше следует: “Трах-тах-тах!” Ho Иисус “от пули невредим”. Более того, Он идет впереди них. С кровавым, красным флагом, Христос олицетворяет не только веру Блока в святость революции, святость возмездия, в “святую злобу” революционного народа, но и идею принятия на Себя очередного кровавого греха людей (в том числе и отрекшегося от Него Петрухи, убийцы с апостольским именем), и идею прощения, и надежду на то, что переступившие через кровь все-таки придут к Его заветам, к идеалам любви и братства. Поэт верил в преодоление кровавого греха, в исход из кровавого настоящего к гармоничному будущему. 30 июля 1917 г. он записал в дневнике: “Это ведь только сначала - кровь, насилие, зверство, а потом - клевер, розовая кашка”. Дозорным словно предстоит пройти путь апостола Павла.

Идея объединить в поэме Христа и дозорных как попутчиков в гармонический мир была Блоком выстрадана. Он верил в сродство революционных и христианских истин и полагал, что если бы в России было истинное духовенство, оно пришло бы к этой же мысли. Характерно, что на эту же тему написаны и поэмы Есенина “Товарищ” и Белого “Христос воскрес”.

Революционная стихия, ее выразители - двенадцать бойцов - и дореволюционный мир составляют конфликт поэмы. Христос не со старым миром, который в поэме ассоциируется с безродным, голодным псом, что бредет позади двенадцати. В неотправленном письме З.Н. Гиппиус Блок высказал уверенность в том, что прежней России уже не будет, как не стало Рима, как не будет Англии, Германии, Франции.

Старый мир в “Двенадцати” статичен, новый - в динамике. Действия дозорных целенаправленны; те же, кто назван в поэме “врагом” или “всяким”, переживают драму неустойчивости, растерянности: один не стоит на ногах, другой - “бедняжечка!” - скользит, третий, четвертый и так далее - “раздет, разут”.

Блок, показывая драму “всякого”, внес в поэму и комическую ноту. Порождающая смех несообразность, нелогичность заключена в антитезе вьюжной - природной, планетарной - стихии и бойцов, с одной стороны, и буржуя на перекрестке, старушки, витийствующего писателя, который в революционных катаклизмах видит гибель России, попа, барыни в каракуле, другой барыни, ссутулившегося бродяги, изменника Ваньки “с физиономией дурацкой”, Катьки - опять же “дуры”, с другой стороны. Юмор (барыня “... - бац - растянулась!”) снижает драму (“Уж мы плакали, плакали...”). Есть в поэме и пародия: подобное Учредительному собранию собрание проституток, постановивших: “На время - десять, на ночь - двадцать пять... /...И меньше - ни с кого не брать”.

Россию Блок изобразил как расколотый мир, в котором противостоя!" черное и белое. Россия старая и 19)7 года ассоциировалась в сознании Блока с черным; он записал в дневнике: “В России все опять черно и будет чернее прежнего?” В поэме он выразил свои надежды на преображение России черной в Россию белую. Символика цвета выражает и грандиозность и будничность противостояния: с одной стороны, черный вечер, черное небо, черная людская злоба, названная и злобой святой, черные ремни винтовок, черный ус Ваньки, а с другой - “зубки блещут жемчугом” у обреченной Катьки, белый снег, Христос в белом венчике из роз идет “снежной россыпью жемчужной”. Между черным и белым состоянием России - выраженный символикой красного цвета мотив кровавого преступления: это и простреленная голова Катьки, и упоминание Красной гвардии, красного флага, который “в очи бьется”.

Ритм поэмы не характерен для блоковской поэзии. Рисуя картину вселенской дисгармонии, поэт в пределах одной строфы соединил разные размеры, например хорей с анапестом; ввел в текст соответствующие теме народной революции ритмы частушки и раешника, романса, марша, молитвы, плаката, а также плясовой ритм. После частушечного стиха о зазнобушке и буржуе следует написанный в ритме церковного песнопения стих о жертве дозорных, звучит обращенное к Господу моление за душу Катьки: “Успокой, Господи, душу рабы твоея...” Образ современного города, в котором разыгрываются вселенские стихии, создан и благодаря лексической полифонии, а именно смешению жаргона, уличных слов, балаганного балагурства с политическими понятиями. Это новаторство Блока привлекло к себе внимание современников. Так, А. Ремизов, поразившийся лексической образности “Двенадцати”, удивившийся тому, что в поэме “всего несколько книжных слов”, сказал: “...по-другому передать улицу я не представляю возможным”.

Ритмическая и лексическая специфика соотносятся с жанровым своеобразием текста. Эта эпическая поэма включает в себя фрагменты с самостоятельными жанровыми характеристиками, среди которых есть жестокий городской романс, городская частушка, воровская песня, революционный марш, очерк в стихах. В “Двенадцати” синтезируются также признаки различных родов. Преобладание реплик в эпизоде убийства Катьки, а также диалоги говорят в пользу драмы; акцент на песне, частушке в главах с третьей по пятую и с восьмой по десятую - черта лирики; в двух первых и двух последних главах сохранена чистота эпоса.

Поэма “Двенадцать” была воспринята по-разному. Б. Зайцев увидел в ней нигилизм, а образ Христа, по его мнению, был упомянут всуе. М. Волошин, поняв финальные эпизоды как расстрел Христа, посчитал, что поэма написана против большевиков. К этому выводу склонялся и С. Маковский. К. Мочульский увидел в образе блоковского Христа тему преодоления противоречий черной и белой России, гармонического их объединения. В. Жирмунский определил главной тему спасения души и Петрухи, и его одиннадцати товарищей, и всей разбойной России. М. Пришвин в образе Христа увидел самого Блока, готового, подобно Христу, принять на себя грех убийц. Характерно, что в лирике Блока действительно присутствовал мотив соотнесенности судеб Христа и лирического героя. В “Осенней любви” (1907) мы читаем: “Пред ликом родины суровой / Я закачаюсь на кресте”; без ответа тогда остался вопрос о том, будет ли челн с Христом причален к “распятой высоте” лирического героя. В стихотворении “Ты отошла, и я в пустыне...” (1907) поэт писал

0 себе и России: “Да. Ты - родная Галилея / Мне - невоскресшему Христу”.

Блок, но его собственному признанию, стремился увидеть “октябрьское величие за октябрьскими гримасами”. В обращенном к осудившей поэму Гиппиус стихотворении 1918 г. “Женщина, безумная гордячка!..” он выразил свое отношение к революции как безотчетное, интуитивное, стихийное: “Страшно, сладко, неизбежно, надо / Мне - бросаться в многопенный вал”. Однако в поздней лирике Блока появились трагические мотивы, которые передали душевные страдания поэта, его неудовлетворенность “гнетущим” ходом событий, осознание своей обманутости: “Что за пламенные дали / Открывала нам река! / Ho не эти дни мы звали, / А грядущие века”, “Пушкин! Тайную свободу / Пели мы вослед тебе! / Дай нам руку в непогоду, / Помоги в немой борьбе!” (“Пушкинскому Дому”, 1921).

От “Двенадцати” до стихотворения “Пушкинскому Дому” Блок прошел путь разочарований. В его дневниках содержатся записи об “азиатском рыле” народа, который бездельничает и побирается налогами на помещиков; о государстве, которое расстреливает людей зря, об “исключительной способности” большевиков уничтожать людей, о том, как выбрасывают из квартир интеллигенцию, об умолкнувшей “под игом насилия” человеческой совести. Теперь свой идеал свободы он видел в пушкинском “Из Пиндемонти”, в котором мы встречаем такое ее понимание: “Никому / Отчета не давать, себе лишь самому / Служить и угождать; для власти, для ливреи / He гнуть ни совести, ни помыслов, ни шеи”. 18 апреля он констатировал: “...вошь победила весь свет, это уже совершившееся дело, и все теперь будет меняться только в другую сторону, а не в ту, которой жили мы, которую любили мы”.

Юный Блок писал в анкете 1897 г. о том, что желал бы умереть “на сцене от разрыва сердца”. Он скончался 7 августа 1921 г. вследствие воспаления сердечных клапанов.